| Сейчас на сайте |
 Гостей: 1
На сайте нет зарегистрированных пользователей
Пользователей: 146
Не активированный пользователь: 0
Посетитель: ed4mk
|
|
 |
Осенняя сказка |
|
Сергей Костыгов
ОСЕННЯЯ СКАЗКА
Золотая осень на северах – прекрасная пора. Это время, когда леса покрываются багрянцем. Желтеет трава, темнеет вода, на просторную гладь озёр от дуновения ветерка, кружась, падают разноцветные листья. Леса полны грибов и ягод: брусники, клюквы. Золотая осень – последние тёплые дни. Последние стаи перелётных птиц покидают родные края, зверьё укрепляет берлоги и норы, делает запасы на зиму. Не отстают от них и люди. Теплолюбивые дачники бегут в города, а местные жители всё свободное время пропадают в лесу: надо успеть запастись дарами природы на всю долгую зиму. По небу бегают свинцовые тучи, ночами начинаются заморозки. Неделя-другая, и погода окончательно повернётся на зиму. Пойдёт снег, развезёт дороги. До становления льда прервётся на несколько недель связь с рядом населённых пунктов, разбросанных по берегам широкой северной реки Двины.
 Осень 2010 года выдалась сухой и тёплой. Пользуясь прекрасной погодой, и решили мы в очередной отпуск в середине сентября махнуть в Архангельскую область, на Северную Двину, чтобы вдоволь полюбоваться красками далёкого северного региона. Участников экспедиции было трое – я, Павел Кашин и Иржи Индра. Транспорт традиционный – мой «уазик» и дрезина – «пионерка». В план было поставлено исследование трёх крупных узкоколейных железных дорог Архангельской области – Конецгорской, Зеленниковской и Авнюгской. Все они примыкали к реке Двине, к разным её берегам. В тех краях я уже был пять лет назад, летом 2005 года. Подробное описание той, первой экспедиции по окрестностям Северной Двины изложено в рассказе «Белые ночи». В 2005 году мы посетили Конецгорскую, Зеленниковскую и Авнюгскую УЖД, но поверхностно. Собирали данные по истории, опрашивали местное население, изучали технику. Единственным большим пробелом стало исследование самих УЖД. «Пионерки» у нас с собой тогда не было, а ездить в лес на тепловозах не хватало времени. Цель нынешней экспедиции была простой: проехать по всем заповедным уголкам архангельских узкоколеек, побывать в лесных посёлках, на ветках, усах, на делянках. Посмотреть лесной мир изнутри, по ходу же уточнить ряд вопросов, возникших в результате анализа сведений, добытых в экспедиции 2005 года.
Надо сказать, что вопрос существования намеченных к исследованию узкоколейных дорог оставался открытым. За прошедшие 5 лет не раз довелось мне читать в Интернете про банкротство Конецгорского ЛПХ, про серьёзные изменения в структуре Авнюгалеса. Про узкоколейку сведений не было никаких, но чего ожидать, когда идёт смена собственника или реорганизация предприятия? Накануне мне удалось дозвониться директору Зеленниковского ЛПХ. Во время встречи в 2005 году он оставил мне свой телефон. Как оказалось, бывшему директору. После реорганизации ООО «Зеленниклес» Сергей Всеволодович покинул прежнее место работы и перевёлся в Двинской лесхоз. Однако ситуацию он прояснил. По словам Сергея Всеволодовича, Зеленниковская УЖД цела и работает, но только не на всей протяжённости. Для связи с нынешним директором и получения разрешения на проезд по УЖД был получен телефон конторы.
Часть первая, Конецгорская
Из Москвы выехали, как всегда, рано утром. Понеслись за окнами «УАЗа» знакомые лесные дали. За Вологдой удивило наличие видеокамер, недавно установленных на участке до Вельска. Где-где, а тут их никто из нас ожидать не мог! Первый раз от возможного штрафа спас не давший вовремя обогнать грузовик, второй раз – опытный глаз штурмана. Для «уазика» 130 км/ч немало, для камеры тоже вполне достаточно!
Чем дальше на север, тем красочнее становилась природа. Вдоль шоссе попадаются редкие северные деревушки. Серые сараи с высокими белёсыми поленницами, ярко-красные рябины, кучки картофельной ботвы на свежевскопанных огородах.
Поворот с Архангельского шоссе на Котлас, мост через красавицу Вагу. А вот и скромный поворот на Рочегду, отмеченный пластиковыми бутылками на ветках кустов. На часах начало четвёртого вечера, а мы уже на берегу Северной Двины. Такого скорого продвижения никто не планировал. Просто повезло с дорожной обстановкой, с погодой. Тёплое солнышко, изредка затмеваемое кучерявыми облачками, медленно плыло по голубому небосводу, ровным желтоватым светом озаряя просторы реки, домишки посёлка на том берегу. Запань называется он, вспомнил я. Где-то там в 2005 году был виден с парома котёл паровоза ПТ4 на руинах бани. Теперь его нет, видимо, уже прибрали к рукам. 
Вода тихо плескалась о песчаные берега реки. Кряхтела, покачиваясь на волнах, пришвартованная у косы старая баржа. На фарватере, блестя на солнце, красовался белоснежный буксир. С того берега пришёл выкрашенный в песочно-жёлтый цвет паром СП-13, привёз десяток машин. Обратно он не спешил, выжидал время. Ознакомившись с расписанием и ценами на проезд, мы в числе первых ожидали сигнала помощника капитана. И вот, загрузившись, массивная посудина понесла нас с бурунами и брызгами поперёк широкого водного пространства.
Разбитая песчаная дорога привела из Запани в Рочегду, к накатанным рельсам узкоколейки. Дорога жива. Всё так же стоит, возвышаясь над заставленными гружёными вагонами станционными путями, двухэтажная синенькая диспетчерская. По скрипучей лестнице поднимаемся на второй этаж. Женщина-диспетчер отнеслась к посещению узкоколейки спокойно: «Наши-то все на «пионерках» ездят, так и вы езжайте. Только осторожнее, движение у нас большое!» А воспоминания о былых временах, названные мной фамилии диспетчеров и старых машинистов вообще расположили к нам диспетчера. Узнал я, например, что главный повествователь истории узкоколейки Иван Афанасьевич Блоха жив-здоров, недавно вышел на пенсию. Напоследок диспетчер дала нам номер служебного мобильного телефона для связи с дороги, порекомендовала отправляться в путь сегодня же вечером, пока на линии всего один тепловоз.
 Перед отправлением мы посетили локомотивное депо. Депо деревянное, старое, что редко встречается на современных узкоколейках. Перед ним, как и прежде, стояли разноцветные тепловозики – жёлтый, зелёный, фиолетовый. На боковых путях два давно списанных оранжевых ТУ7, в междупутье – снятый с телег раритет ТУ6-0011 с поржавевшим опустошённым капотом. По словам, его списали сразу после моего первого визита сюда, в конце 2005 года, после неуспешной попытки замены выработавшего ресурс родного дизеля АМ-41 на ЯМЗ-236.
На УЖД 8 рабочих тепловозов, один в ремонте. Все 8 единиц завтра утром выйдут на линию. Что удивительно, магистраль дороги по сравнению с 2005 годом выросла почти на 10 км. Сейчас её крайнюю точку называют «70-й км». Лес возят с двух точек погрузки – 30-го и с 70-го километров, по два груза в сутки с каждой. Лесорубы работают вахтовым методом. Пассажирский на вахту 70-го км уходит из Рочегды в понедельник утром, возвращается в пятницу вечером.
Разгружаться стали на переезде в горловине станции. Едва мы поставили на рельсы «пионерку» и стали вытаскивать из машины вещи, откуда-то со стороны реки неожиданно возникла большая чёрная туча. Ливень был коротким, но сильным. Всё пространство вокруг путей заполонили сплошные потоки воды. А после дождя появилась радуга. Большая, во всё небо. Мокрая узкоколейка уходила прямо под неё, чётко по центру. Получилась станция в радужном ореоле. Мы посчитали такую сказочную картину для себя добрым знаком.
На фоне розового закатного неба наша «пионерка», гружённая пассажирами и рюкзаками, понеслась по мокрым рельсам в тишину густого осеннего леса. За посёлком начался затяжной подъём, дорога выходила из поймы Двины. После ряда кривых, в одной из которых виднелись следы недавней аварии, начался ровный как стрела участок магистрали. Быстро темнело. Вереница чёрных промасленных шпал вела в лесную даль. Где-то там навстречу нам шёл с 30-го км запоздалый воскресный груз. Во время нашего отправления из Рочегды он проходил Пыстрому. Логично было бы встретиться посередине, на Путевой (стрелке 9-го км). Но груз опередил нас. Движущийся навстречу тепловоз мы заметили, едва выехав из кривой 8-го км. Пришлось в спешном порядке скидывать тяжеленную дрезину с пути. Как назло, «пионерка» застряла в кустах, мы безуспешно пытались пропихнуть её подальше за габарит под тревожные гудки машиниста тепловоза. Поняв, что все попытки тщетны, Павел схватил видеокамеру и стал снимать проход. Мы же с Иржи просто любовались процессом. Снимать в полутьме движущийся поезд фотоаппаратом попросту не было смысла.
Проплыл, деловито урча, мимо фиолетовый тепловоз ТУ6А-2823, заплюхали на стыках груженные сортиментом платформы. Покачивающиеся махины проходили в паре сантиметров от «пионерки», с замиранием сердца мы наблюдали этот процесс… Но всё обошлось, состав дрезину не задел. Кстати, интересно было то, что с 30-го км, где работали лесозаготовительные комплексы, лес возили сортиментом, а с «70-го» – по старинке, хлыстами.
За Путевой стало совсем темно. Лишь блестящие в свете фары нитки рельсов выделялись среди черноты леса. Лес кругом сырой, неровный, ставить палатку негде. Так и ехали дальше. На 15-м вправо пошла насыпь разобранной ветки, у бывшей стрелки чернели останки будки с провалившейся крышей. На 20-м км двухпутный разъезд Пыстрома. За ним просторная поляна с чернеющими в ночи силуэтами домов брошенного посёлка. Узкоколейка спустилась к ручью, затем взмыла вверх. Под треск двигателя мы стали форсировать затяжной подъём. Бессчётные кривые чередовались короткими прямыми, начался дождь. На мокрых рельсах «пионерка» пыталась сорваться в боксование.
За длинной пологой кривой из темноты ночи возник разъезд 27-го км: боковой путь, заставленный платформами, порожними сцепами и списанными классными вагонами. По оси раздельного пункта справа от путей стояла крепенькая деревянная будка из бруса. Внутри ровно и сухо, есть стол, лавки, печка-буржуйка, запас дров. Ночуем здесь! – единогласно решили мы.
Затоплена печка, стол и лавки вынесены на улицу. На полу настелен еловый лапник, на нём как раз уместились 3 спальника. В будке тепло и уютно, перед входом горит костерок, на котором готовится ужин. В ночи поблёскивают рельсы узкоколейки, красные искры летят высоко вверх, в чёрное небо. Моросит мелкий дождик, но теперь мокрая природа и холодный осенний лес выглядят совсем по-другому, гостеприимно.
Ночь пролетела, наступило утро. Пасмурное, но без дождя. Проснулись мы рано, в начале восьмого, когда серый рассвет вставал над желтеющим лесом. Позавтракав, стали ожидать утреннюю пачку поездов. Позицию заняли на платформе, стоящей на боковом пути разъезда. На эту самую платформу были погружены странные конструкции, представляющие собой колёсную пару с наваренными на неё в разных направлениях кусками рельсов. Железнодорожные «ежи», иначе не скажешь. Назначение этого творения нам разгадать так и не удалось.
В начале девятого тишина, нарушаемая лишь дуновением ветерка да шелестом падающих листьев, сменилась приглушённым шумом дизеля. Тепловоз шёл на подъём, лишь иногда, на перевалах, звук затихал и вдалеке слышался мелодичный перестук колёс. Наконец из-за кривой показался зелёный капот ТУ-седьмого, тянущего за собой такой же зелёный классный вагон. Из труб тепловозной и вагонной печек-буржуек тянулись в небо седые дымки. Рабочий прошёл разъезд на приличной скорости, многочисленные пассажиры с интересом рассматривали загадочных лесных фотографов. Наверное, не часто их на 27-м км на фотоаппараты и видеокамеру снимают…
 Следом за рабочим прошёл ТУ8-012 голубого цвета, резервом. Под балластный, догадались мы, не зря посмотрели вчера у диспетчера наряды. Не успел он скрыться вдали, как из кривой показался песочно-жёлтый ТУ6Д дорожников.
Наступило небольшое затишье. Пользуясь им, собрали вещи и намерились уже вытаскивать на путь «пионерку», как со стороны Рочегды снова послышался стук колёс. Резервом, на разборку 12-й ветки, просвистел оранжево-голубой ТУ6А-3017. И снова нарастающий шум. Сопровождаемый громогласным рёвом дизеля, из кривой показался фиолетовый ТУ7-3081 с длиннющим хвостом порожняка. В составе было порядка 12 сцепов, он долго звенел и блямкал упряжью на входной стрелке разъезда.
Не успел хвост состава проследовать разъезд, как мы завели «пионерку» и стали спешно ставить её на рельсы. Ждать прохода следующего поезда было чревато. Им мог оказаться порожняк, следующий на 30-й км. На 30-м погрузка на магистрали, состав мог надолго загородить путь.
За «широкой спиной» порожняка ехать было спокойно – встречный из-за кривой не выскочит! К тому же 3081 шёл не быстро, километров 20 в час. За резервным тепловозом мы просто не угнались бы! Узкоколейка вела в осеннюю сказку. Жёлтая песчаная насыпь и блестящие рельсы, разноцветный, пестреющий сочными красками лес, синее небо с грузными белыми облаками.
Вот и погрузка 30-го км. Слева от насыпи возвышаются штабеля заготовленного сортимента, за ними краснеет кабина погрузчика.
37-й км. Здесь начиналась когда-то 3-я ветка. Сейчас от неё остался тупик для скрещения поездов. Рельсы тупика накатаны, видно, раздельным пунктом пользуются.
43-й км. Аналогичный тупик бывшей 6-й ветки. Вдалеке за кривой стоит старенький камбарский снегоочиститель с деревянным кузовом. Удивительно, что на такой капитальной дороге все разъезды являются тупиками. Единственная объездная – на Пыстроме, служила для обгона пассажирского поезда, который ходил туда раньше 2 раза в сутки.
Деревянный мост через речку Северку, догоняем порожняк. Сказочная дорога идёт на подъём. Впереди болтаются из стороны в сторону многочисленные коники лесовозных сцепов, перед ними коптит небо мощный фиолетовый тепловоз.
За левой кривой разъезд 49-го км. Боковой путь заканчивается старым балластным карьером. За разъездом порожняк остановился, тепловоз начал делать манёвры. Впереди, на небольшом спуске, была стрелка действующего балластного карьера. Тепловоз отцепился от состава, заехал на примыкание и пропустил порожняк мимо себя вперёд под уклон. Затем выехал обратно на магистраль, догнал остановившийся внизу состав, прицепился и погнал состав вперёд втолкача.
Следующий раздельный пункт – 51-й км, стрелка примыкания 12-й ветки. Здесь мы решили немного отдохнуть и перекусить, поскольку монотонная езда «по удалению» изрядно утомила. Порожняк ушёл, а через несколько минут впереди показался встречный тепловоз. Похоже, поезда разъехались на стрелке 53-го км.  Встречным оказался ТУ6А-3017 с платформой. Прибыв на 51-й, он отправился на 12-ю ветку, к месту работ. Разборка пути здесь осуществлялась где-то в двух километрах от магистрали.
На разборку мы не поехали, продолжили свой путь вперёд. На 52-м км встретили бригаду дорожников, производивших смену шпал. 53-й км, стрелка 11-й ветки. Справа от стрелки крепенькая будка с печкой, подобная той, в которой мы ночевали на 27-м. Стрелка стояла в положении на ветку, видимо, оттуда вышел пропускавший порожняк тепловоз 3017. За 53-м км магистраль пошла на свежей насыпи. Строили этот участок достаточно недавно, в 90-х годах. На 54-м вправо ответвилась ветка «ЧП». Название она получила от того, что заготовкой леса здесь занимался не леспромхоз, а частный предприниматель. В самом начале ветки стоял вахтовый поезд: вагон-столовая и вереница платформ с погруженными на них бытовками. Из столовой на шум дрезины выглянула повариха в белом переднике.
На 55-м свежий ус, ведущий на вырубленную делянку. Дальше тоже сплошные вырубки. Местность холмистая, то справа, то слева вырастают пестрые холмы, покрытые красно-жёлтым кустарником. Местами виднеются островки высоких тёмно-зелёных елей. А вот и 60-й км. Пять лет назад магистраль заканчивалась здесь. Вправо, в коридор бурьяна, уходит ржавый, отрезанный от магистрали ус. Главная же дорога спускается вниз к речке Попье, затем резко идёт на подъём. Путь магистрали тут уже укладывали не так капитально, как в советские годы. Он изобиловал просадками и выбросами. Да и профиль стал совсем уж немагистральный: крутые, почти автодорожные подъёмы и спуски. Но от этого перспектива узкоколейки стала ещё более живописной.
Под колёсами дрезины понеслась совсем новая дорога. Ей меньше пяти лет. Где сейчас такое встретишь? Выйдя на подъём, мы обнаружили, что навстречу движется тепловоз. Хорошо, что рядом была стрелка уса, заставленного старыми балластными вагонами. Груженную вещами «пионерку» не пришлось снимать с рельсов.
В направлении Рочегды, виляя на выбросах из стороны в сторону, пролетел жёлтый ТУ6Д дорожников. Следом показался второй тепловоз. Немного не доехав до нас, он остановился. Это был голубой ТУ8-012 с тремя оранжевыми демиховскими дозаторами. Состав остановился напротив временного балластного карьера – кучи песка, которую нагребли бульдозером. Жёлтенький экскаватор начал погрузку.
В кабине тепловоза было чисто и уютно. Машинист с кондуктором с интересом расспрашивали нас про наши путешествия.
– А про эту поездку когда в нтернете напишете? – спрашивали они.
– Скоро напишем, а у вас Интернет есть?
– Конечно, есть!
Мерно урчал тепловоз, с надрывами и скрежетом рядом работал экскаватор, низкие облака медленно плыли над макушками редких остроконечных ёлок. Оставив бригаде адрес нашего сайта pereyezd.ru, мы с Иржи дождались окончания погрузки и поехали по удалению за балластным поездом. Павел же погрузился с видеокамерой на тормозную площадку второго по ходу поезда вагона-дозатора, чтобы поснимать балластный поезд в движении.
ТУ8 медленно вёл тяжёлые дозаторы втолкача. За карьером состояние пути ухудшилось, а километра через полтора под колёсами пошёл свежий балластированный ус на рельсах Р24 – будущая магистраль. На краю свежей делянки тепловоз остановился, началась балластировка пути. Кондуктор пошёл крутить штурвалы дозаторов, тепловоз стал медленно двигаться вперёд. За составом поползла ровная оранжевая призма насыпи.
Разгрузившись, балластный тронулся в обратный путь на карьер, а мы огляделись по сторонам. Рядом с местом работ находилась стрелка уса, уходящего к западному краю делянки. Судя по треску и грохоту, где-то там шла погрузка. Магистраль заканчивалась меньше чем в километре от нас, у северного края делянки. Там базировался вахтовый поезд, рядом отстаивались классный вагон рабочего, разномастная лесозаготовительная техника. Трелёвщики были знакомые, отечественные, а вот специализированные машины – импортные. Они привлекали непривычно яркой жёлто-зелёной окраской. Вот он, «70-й км». С самого начала я намеренно ставил это название в кавычки. Оценив пройденное от моста через Попью расстояние, мы пришли к единогласному заключению, что не 70-й это на самом деле, а в лучшем случае 65-й – 66-й! То ли цифра «70» была придумана для заполнения нарядов (чтобы пробег тепловозов был больше), то ли была взята в расчёте на перспективу строительства. Одно ясно – до настоящего 70-го км магистраль Конецгорской дороги ещё не достроили!
На рабочем усу полным ходом шла погрузка. За фиолетовым ТУ7-3081 тянулась вереница еловых хлыстов, жёлтенький погрузчик завершал работу с последним сцепом. Запечатлев процесс, мы отправились к своей «пионерке», чтобы успеть выйти на магистраль вперёд груза. Стоит отметить, что поход пешком по усу стоит немалых усилий. Рельсы кое-где крепятся к огромным круглякам, а кое-где непосредственно на свежеспиленные пеньки. Приходится либо прыгать меж шпал, и тогда рельсы уса доходят чуть ли не до пояса, или идти рядом с рельсами, чавкая и проваливаясь в болотистой почве.
Пока «пионерка» медленно ползла по кривым рельсам уса, в голове просчитывались варианты обратного пути. Нужно было где-то разъехаться с балластным, ещё куда-то пропал зелёный тепловоз 3129, привёзший утром рабочий поезд. Для скрещения с балластным вполне подходила пара коротких усов, расположенных на горе, около километра не доезжая до балластного (ориентировочно 62-й км). На одном из них стояла половина утреннего порожняка, на втором одинокая платформа. Мы поставили дрезину к платформе, заглушили двигатель и замерли в ожидании.
Над вырубленным холмом воцарилась тишина. Лишь изредка в порывах ветра шелестели кроны одиноких, оставленных «на развод» деревьев. С холма открывался прекрасный вид на бескрайние леса – море тёмно-зелёных елей, перемежающихся с контрастной желтизной берёз. По небу ползли низкие тёмно-синие облака. Где-то там, вдалеке, казалось, задевали они макушки деревьев. На востоке над тайгой висела серая дымка – пелена дождя.
Балластный карьер располагался где-то внизу, за кривой. Его не было ни видно, ни слышно. То ли ветер относил звуки в сторону, то ли экскаватор не работал. Через полчаса со стороны «70-го км» показался груз. Фиолетовый тепловоз медленно провёз мимо нас 5 гружёных сцепов, перевалил бугор и, притормаживая, со скрежетом повёл состав под уклон. Значит, скрещение с балластным не здесь, поняли мы и двинулись вслед за грузом.
На балластном было пусто. Как оказалось, ТУ8 уже выполнил план на сегодня и уехал домой в Рочегду. За карьером 3081 остановился и стал ставить груз на ус, на котором мы несколько часов назад пропускали ТУ6Д дорожников. Выставив груз на ус, тепловоз поехал обратно грузить второй состав сцепов. А мы поехали в сторону Рочегды.
Километре на 57-м, в районе крутых, покрытых разноцветным кустарником холмов, мы остановились на фотостоп. Остановка была удачной. Едва я заглушил двигатель, со стороны 53-го стал слышен частый перестук колёс. Спустя минуту показался движущийся к нам магистральный тепловоз 3129. Сняв дрезину с рельсов, мы провожали лихо несущийся локомотив объективами камер. Да, встреча в кривой с ним могла быть опасной.
Тем временем тучи сгустились, до нас дошла пелена дождя. Дождик был мелкий, но холодный и затяжной. На 53-м остановились на обед. Занесли вещи в будку, развели из запасённых дров костерок. Пока обедали, со стороны «70-го» в Рочегду прошёл 3129 с лесом. Это ему 3081 оставил груз на усу у балластного.
Дождь то принимался, то затихал. Павел остался отдыхать возле будки, сторожить снятые для облегчения «пионерки» вещи и попутно ждать проход второго груза, а мы с Иржи отправились налегке, без вещей, на исследование отходящей с 53-го км 11-й ветки. Путь на рельсах Р24 со слабым накатом устремлялся вниз, к долине реки Ваеньги. Километрах в двух от магистрали мы обнаружили обитаемую вахту – состав вагончиков на заросшем усу, на 4-м км – стрелку брошенной ветки 11А, въезд на которую загородил брошенный вахтовый вагон – бытовка на платформе.
Дальше дорога пошла на подъём. Вокруг тянулось бесконечное пространство старых вырубок, заросшее молодым березняком. Жёлтая листва, жёлтая песчаная насыпь… На 6-м км вправо пошёл старый ус, занятый брошенным снегоочистителем. Судя по наваленным лагам, за него когда-то пытались протащить «пионерку». Двигаясь по ржавому пути по безлюдному пространству вырубок, мы не могли предположить, что здесь не одни. Однако за кривой 7-го км на пути возникла платформа с ёмкостью, рядом – три заведённых гусеничных трактора, люди. Ошарашенные, мы хотели было развернуть «пионерку» и уехать обратно, но один из мужиков сразу подошёл к нам с расспросами. «Серёга Сукачёв», – представился он. Оказалось, это место – точка, с которой производится заброска вахты лесозаготовителей в верховья Ваеньги. Мужикам предстоит почти тридцатикилометровый путь на своих вездеходах до места работ. Заготовленный ими лес будет вывозиться зимой по автодороге-зимнику, что проложен в нескольких десятках км западнее трассы УЖД. Летом эта автодорога абсолютно непроезжая даже на гусеничной технике, поэтому специально для заброски в район заготовок была оставлена бесперспективная в отношении вывозки 11-я ветка. Тепловоз 3129 привёз мужиков сюда ещё до обеда, задержался же на ветке из-за долгой перегрузки топлива, продовольствия и прочих грузов на вахту, а также потому, что один из тракторов никак не хотел заводиться.
Узнав, кто мы такие и откуда, Серёга предложил немедленно отметить такую интересную встречу.
– Можно, да только у нас нет с собой ничего, – грустно посетовали мы.
– У вас нет, а у нас есть! – произнёс Сукачёв и принёс из ближайшего вездехода бутылку водки «Финляндия» и пакет с карамелью.
«Финляндия» навёла нас на мысль, что лесозаготовители Конецгорского ЛПХ неплохо зарабатывают. Вспоминалась весенняя поездка в Шалакушский ЛПХ, когда кондуктор тепловоза под видом спирта угостил нас антисептиком.
Серёга Сукачёв оказался весёлым, разговорчивым и вообще колоритным мужиком. Первый тост, произнесённый им, был достоин записи: «Я пью за счастье тех ворот, откуда я и весь народ!» Не меньше понравилось нам и такое выражение: «Машу пальцем не испортишь». В общем, беседа была весёлой и интересной. Допив бутылку, мужики резко засобирались. Сукачёв пытался задержаться с нами ещё, но его коллеги эту тему обрубили на корню: «Давай, давай, поехали, нам и так уже всю ночь до вахты по тайге грязь месить, в лучшем случае к утру доберёмся!»
Тем временем оставшийся на 53-м км Павел, устав от постоянного мельтешения различной узкоколейной техники, решил совместить видеосъёмку с отдыхом. Проход очередного груженного лесом состава он снимал полулёжа, не удаляясь от весёлого и тёплого костерка.
После нашего возвращения на 53-й состоялся обмен впечатлениями. Павел с удивлением выслушал рассказ о нашем приключении. Ему тоже не верилось, что в конце этой зарастающей ветки можно встретить людей. Да и вообще не верилось, что здесь, в глухой тайге, в 50 с лишним километрах от берегов Северной Двины, можно кого-то, кроме медведя, встретить! Понравились крепкие красные подосиновики, которые мы с Иржи насобирали прямо с дрезины на обратной дороге. Встал вопрос о ночёвке. Над тайгой наступал вечер, смеркалось. Можно было заночевать здесь, на 53-м, но тогда утром придётся идти навстречу всей пачке поездов. Это крайне рискованно, небезопасно, поэтому решаем ночевать в проверенной будке на 27-м.
Последний груз прошёл на Рочегду, пока мы занимались исследованием 11-й ветки, магистраль была пуста. «Пионерка» резво неслась в сгущающихся сумерках сквозь пространство тайги. По дороге не раз принимался нешуточный дождь. Небо чёрное, прояснений не видно, да и пережидать дождь негде. На 27-й мы приехали в кромешной темноте и изрядно промокшие, сразу затопили печку. За окнами чёрный лес, по крыше барабанит холодный осенний дождь, а в будке тепло и уютно. Надо и дальше подобных будок придерживаться, подумали мы. А то в палатке в такую погоду и вымокнешь, и замёрзнешь!
Утро. На улице рассвело, но небо пасмурно. В серую древесину подоконника вбит костыль от рельса Р24. За мутным стеклом мокрый разноцветный лес. В будке пахнет деревом, еловым лапником, осенней сыростью. Печка давно остыла, с улицы тянет утренним холодком. Разводим костёр, завтракаем. Лес резко наполняется шумом – рёв дизелей, стук колёс. Узкоколейка ожила, идёт утренняя пачка поездов.
Сегодня вторник, рабочего нет. Первыми прошли ТУ8-012 и ТУ6А-3017 резервом. Затем ТУ7-3129 с порожняком на «70-й». Спустя минут сорок – ТУ6А-2823 с порожняком втолкача на 30-й. Последним – жёлтый ТУ6А-3109. За управлением тепловоза была женщина-машинист, что даже для узкоколейки – редкость. Высунувшись из окна, она крикнула нам, что следом никого нет и можно ехать на Рочегду. Видимо, за нашим продвижением все работники УЖД следили, вся дорога уже была в курсе.
Вновь под колёсами мокрая узкоколейка. Ряд переходящих из одной в другую кривых несёт нас вниз, к Пыстроме. По дороге фотографируем чудную осину - «светофор». Её макушка успела покраснеть, середина жёлтая, а низ не по-осеннему сочно-зелёный. Вот и Пыстрома. Останавливаемся на заросшем переезде у опустелых домов и брошенных сараев. Сзади нас догоняет другая «пионерка». Пока пропускаем её вперёд, паренёк-водитель рассказывает, что сам родом отсюда, несколько лет назад переехал в Рочегду. Сейчас на том крае посёлка в одном из домов кто-то ещё живёт, но, вроде, только летом, ещё несколько человек посещают свои дома по дороге в лес. Официально же посёлок выселен. Покурив, парень завёл «пионерку» и укатил в Рочегду. А мы немного прошлись по заросшей улочке, попинали сапогами бурьян, поглядели на осиротелые домишки, заглянули в заколоченную, с провалившимся полом столовую. Да, были времена, когда кипела в маленьком лесном посёлке жизнь…
Перед Путевой работала бригада дорожников. В основном женщины. Рельсы были подняты домкратом, и нам около получаса пришлось ждать окончания путевых работ. Пока дорожники зашивали путь, со стороны Рочегды показался силуэт тепловоза. ТУ7-3081 с порожняком остановился на Путевой в ожидании скрещения. Навстречу шёл резервом ТУ6А-3017.
Тепловозы разъехались в разные стороны по оживлённой Восточной магистрали, мы же выбрали третье направление – тихое, куда тепловозы уже несколько лет не ходят. По заросшей кривой отправились на Западную магистраль в посёлок Няводы. В Няводы раньше тоже ходил регулярный пассажирский поезд. Его отменили в связи с аварийным состоянием моста через реку Нондрус.
 Подход к мосту был сложным – спуск в кривых. Вот и мост – грандиозное деревянное сооружение на полусгнивших опорах. Внизу журчит тихая лесная речка. Проваленной оказалась дальняя часть моста. Полотно здесь просело и накренилось: тепловоз не пройдёт! Осмотревшись, продолжаем свой путь. Узкоколейка заросла травой, кустарником. Уже шесть лет здесь ходят лишь «пионерки» последних жителей Нявод.
Разобранный двухпутный разъезд, прямо бывшая магистраль. Путь уходит в крутую кривую, приводящую в посёлок. Кучка серых домишек разбросана по просторной поляне, между них, словно фонарики, краснеют и желтеют кронами низкие деревца. Над домами возвышается старая деревянная водонапорная башня. Рядом – более современное сооружение: шест со спутниковой антенной, солнечной батареей и синим козырьком с ярко-красным телефонным аппаратом внизу. Громоздкая конструкция наводила на мысль: неужели она обошлась местной администрации дешевле ремонта гнилого моста? И что бы, по-вашему, выбрали местные жители – новый мост или красный телефон с тарелкой и солнечной батареей?
Ржавая стрелка на краю посёлка разветвляла узкоколейку. Местами раскантованный путь заканчивался на краю поляны у штабеля сгнившего леса. Когда-то здесь была точка погрузки. Второй путь углублялся в посёлок. На нём стояли две няводские «пионерки». Вот и всё! Исследование Конецгорской дороги завершено, возвращаемся в Рочегду.
На Путевой было пусто. Накатанная магистраль заманчиво блестела рельсами, вдалеке по-прежнему работали дорожники. Чтобы обезопасить себя по дороге в Рочегду, мы решили воспользоваться полученным позавчера телефоном диспетчера. Благо здесь, на 9-м км, была в наличии слабая сотовая сеть. Диспетчер дала нам дорогу до станции с напутствием поторопиться, поскольку к отправлению готовится порожняк.
Чтобы не задерживать порожняк, я пролетел перегон минут за 20. За это время успела резко поменяться погода. Тучи рассеялись, выглянуло яркое солнце, в воздухе потеплело. Узкоколейка привела в залитый солнцем посёлок. Казалось, здесь, на берегах красавицы Двины, все эти дни было тепло и ясно, и только в той далёкой тайге шёл дождь. Перемену погоды выдавали лишь лужи, не успевшие высохнуть.
Входные стрелки станции, составы с лесом, запах свежеспиленной древесины, смолы. Синенькая диспетчерская со скрипучей лестницей. Прощаемся с диспетчером, благодарим за оказанное содействие всех работников УЖД, за прекрасную поездку, высказываем своё восхищение их дорогой, которая смогла выжить в нелёгкие 2000-е годы, в период очередной стадии развала лесной отрасли нашей страны. «Это заслуга не руководства, эта заслуга машинистов, дорожников, одним словом рабочих, которые своим трудом не дают узкоколейке погибнуть,- печально улыбаясь, отвечает диспетчер. - Нет запчастей, а мы ремонтируем, нет шпал, а мы строим, нет зарплаты, а поезда идут в лес, УЖД работает!»
Павел и Иржи готовят «пионерку» к погрузке в «уазик», отвязывают вещи. В это время с нижнего склада на проход через станцию следует фиолетовый ТУ6А-2823 с порожняком. Машинист приветливо машет нам из кабины тарахтящего тепловоза: «Ну как, понравилась вам наша дорога? Приезжайте ещё!» Блестящий на солнце тепловоз даёт прощальный гудок, состав, набирая ход, удаляется на перегон. Пока, Конецгорская УЖД, до новых встреч. Будешь работать – ещё увидимся! С этими словами покинули мы гостеприимную Рочегду. «Уазик» запылил по жёлтой грунтовке в направлении парома, заблестела в стороне от дороги водная гладь Двины.
ПРОДОЛЖЕНИЕ следует!
|
|
|
|
|
|
Пожалуйста залогиньтесь для добавления комментария.
|
|
| Гость |
Вы не зарегистрированны? Нажмите здесь для регистрации.
Забыли пароль? Запросите новый здесь.
|
|
![ПереезД [dot] РУ](/images/banner.jpg "ПереезД [dot] РУ")
